Помимо того, что каждый назгул внушал большинству существ невыносимый ужас, все Девять были вооружены обычным оружием. В частности, это был длинный прямой меч. Кроме него назгул был вооружён кинжалом — моргульским клинком. Ранение для всего живого было смертельным и хотя раненый не погибал сразу, но в теле закреплялся обломок лезвия, продвигавшийся к сердцу жертвы и содействовавший «развоплощению» — медленному переходу в мир призраков, родную стихию назгулов и Саурона из Третьей Эпохи.
В Видимом мире назгул имел форму, но не имел содержания. Поверх себя назгул носил чёрное одеяние с капюшоном. Их кони не видели назгула, таким образом огонь, способный уничтожить одеяние, представлял опасность.
„Оставляя в ближайшем будущем свою родину, свою работу, которая теперь оказалась невыполнимой, я не испытываю ни особенного сожаления, ни тем более горя. Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел дать родине вооруженную силу, как я её понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе рано или поздно будут решены, но бессильное и глупое правительство и обезумевший — дикий — неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели. Мне нет места здесь — во время великой войны, и я хочу служить родине своей так, как я могу, то есть принимая участие в войне, а не в пошлой болтовне, которой все заняты.“
— Ты силен в софистике, Завулон. Наверняка ты заметно сильнее меня. Но оттого, что ты называешь вещи чужими именами, суть вещей не меняется. Предательство — всегда предательство. — Хорошо, — неожиданно легко согласился Завулон. — Тогда предавай любовь.
