Виктор Пелевин Затворник и Шестипалый. Восьмая часть
Затворник часто говорил с народом, обучая, как придавать себе наиболее
неаппетитный вид, а Шестипалый большую часть времени сидел на своей соломенной
горке и размышлял о природе полета. Он почти не участвовал в беседах с народом и
только иногда рассеянно благословлял подползавших к нему мирян. Бывшие
первосвященники, которые совершенно не собирались худеть, глядели на него с
ненавистью, но ничего не могли поделать, потому что все новые и новые боги
подходили к миру, вытаскивали Шестипалого, разглядывали его и показывали друг
другу. Один раз среди них оказался даже сопровождаемый большой свитой обрюзгший
седенький старичок, к которому остальные боги относились с крайним почтением.
Старичок взял его на руки, и Шестипалый злобно нагадил ему прямо на холодную
трясущуюся ладонь, после чего был довольно грубо водворен на место.
А по ночам, когда все засыпали, они с Затворником продолжали отчаянно
тренировать свои руки чем меньше они верили в то, что это к чему-нибудь
приведет, тем яростней становились их усилия. Руки у них выросли до такой
степени, что заниматься с железками, на которые Затворник разобрал
кормушку-поилку (в социуме все постились и выглядели уже почти прозрачными),
больше не было никакой возможности стоило чуть взмахнуть руками, как ноги
отрывались от земли и приходилось прекращать упражнение. Это было той самой
сложностью, о которой Затворник в свое время предупреждал Шестипалого, но ее
удалось обойти Затворник знал, как укреплять мышцы статическими упражнениями,
и научил этому Шестипалого. Зеленые ворота уже виднелись за Стеной Мира, и, по
подсчетам Затворника, до Великого Суда остался всего десяток затмений. Боги не
особенно пугали Шестипалого он успел привыкнуть к их постоянному вниманию и
воспринимал его с брезгливой покорностью. Его душевное состояние пришло в норму,
и он, чтобы хоть как-то развлечься, начал выступать с малопонятными темными
проповедями, которые буквально потрясали паству. Однажды он вспомнил рассказ
Одноглазки о подземной вселенной и в порыве вдохновения описал приготовление
супа для ста шестидесяти демонов в зеленых одеждах в таких мельчайших
подробностях, что под конец не только сам перепугался до одури, но и сильно
напугал Затворника, который в начале его речи только хмыкал. Многие из паствы
заучили эту проповедь наизусть, и она получила название «Откровения Синей
Ленточки» таково было сакральное имя Шестипалого. После этого даже бывшие
первосвященники бросили есть и целыми часами бегали вокруг полуразобранной
кормушки-поилки, стремясь избавиться от жира.
Поскольку и Затворник и Шестипалый ели каждый за двоих, Затворнику пришлось
сочинить специальный догмат о непогрешимости, который быстро пресек разные
разговоры шепотом.
Но если Шестипалый после пережитого потрясения быстро вошел в норму, то с
Затворником начало твориться что-то неладное. Казалось, депрессия Шестипалого
перешла к нему, и с каждым часом он становился все замкнутей.
Однажды он сказал Шестипалому:
Знаешь, если у нас ничего не выйдет, я поеду вместе со всеми в Цех номер
один.
Шестипалый открыл было рот, но Затворник остановил его:
А поскольку у нас наверняка ничего не выйдет, это можно считать
решенным.
Шестипалый вдруг понял: то, что он только что собирался сказать, было
совершенно лишним. Он не мог переменить чужого решения, а мог только выразить
свою привязанность к Затворнику что бы он ни сказал, смысл был бы именно
таким. Раньше он наверняка не удержался бы от массы ненужной болтовни, но за
последнее время что-то в нем изменилось. И в ответ он просто кивнул головой,
отошел в сторону и погрузился в размышления. Вскоре он вернулся и сказал:
Я тоже поеду вместе с тобой.
Нет, сказал Затворник, ты ни в коем случае не должен этого делать. Ты
теперь знаешь почти все, что знаю я. И ты обязательно должен остаться жить и
найти себе ученика. Может быть, хотя бы он приблизится к умению летать.
Ты хочешь, чтобы я остался один? раздраженно спросил Шестипалый. С этим
быдлом?
И он показал на простершуюся на земле при начале беседы пророков паству:
одинаковые дрожащие изможденные тела закрывали собой почти все видимое
пространство.
Они не быдло, сказал Затворник, они больше походят на детей.
На умственно отсталых детей, добавил Шестипалый. К тому же с массой
врожденных пороков.
Затворник с ухмылкой поглядел на его ноги.
Интересно, а ты помнишь, каким был ты сам до нашей встречи?
Шестипалый задумался и смутился.
Нет, наконец сказал он, не помню. Честное слово, не помню.
Ладно, сказал Затворник, поступай как знаешь.
На этом разговор прекратился.
Дни, оставшиеся до конца, летели быстро. Однажды утром, когда паства еще
только продирала глаза, Затворник и Шестипалый заметили, что зеленые ворота, еще
вчера казавшиеся такими далекими, нависают над самой Стеной Мира. Они
переглянулись, и Затворник сказал:
Сегодня мы сделаем нашу последнюю попытку. Последнюю потому, что завтра ее
уже некому будет делать. Наши руки так разрослись, что мы не можем даже помахать
ими в воздухе нас сбивает с ног. Поэтому сейчас мы отправимся к Стене Мира,
чтобы нам не мешал этот гомон, а оттуда попробуем перенестись на купол
кормушкипоилки. Если нам это не удастся, тогда попрощаемся с миром.
Как это делается? по привычке спросил Шестипалый.
Затворник с удивлением поглядел на него.
Откуда я знаю, как это делается, сказал он.
Пастве было сказано, что пророки идут общаться с богами. Скоро Затворник и
Шестипалый были уже возле Стены Мира, где уселись, прислонясь к ней спиной.
Помни, сказал Затворник, надо представить себе, что ты уже там, и
тогда
Шестипалый закрыл глаза, сосредоточил все свое внимание на руках и стал
думать о резиновом шланге, подходившем к крыше кормушкипоилки. Постепенно он
вошел в транс, и у него появилось четкое ощущение, что этот шланг находится
совсем рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Раньше, представив себе, что
он уже попал туда, куда хотел перелететь, Шестипалый спешил открыть глаза, и
всегда оказывалось, что он сидит там же, где сидел. Но сегодня он решил
попробовать нечто новое. «Если медленно сводить руки, подумал он, так,
чтобы шланг оказался между ними, что тогда?» Осторожно, стараясь сохранить
достигнутую уверенность, что шланг совсем рядом, он стал сближать руки. И когда
они, сойдясь в месте, где перед этим была пустота, коснулись шланга, он не
выдержал и изо всех сил завопил:
Есть! и открыл глаза.
Тише, дурак, сказал стоящий перед ним Затворник, чью ногу он сжимал.
Смотри.
Шестипалый вскочил на ноги и обернулся. Ворота Цеха номер один были раскрыты,
и их створки медленно проплывали по бокам и сверху.
Приехали, сказал Затворник. Пошли назад.
На обратном пути они не сказали ни слова. Лента транспортера двигалась с той
же скоростью, с какой шли Затворник и Шестипалый, только в другую сторону, и
поэтому всю дорогу вход в Цех номер один был там, где они находились. А когда
они дошли до своих почетных мест возле кормушки-поилки, вход накрыл их и поплыл
дальше.
Затворник подозвал к себе кого-то из паствы.
Слушай, сказал он. Только спокойно! Иди и скажи остальным, что наступил
Великий Суд. Видишь, как потемнело небо?
А что теперь делать? спросил тот с надеждой.
Всем сесть на землю и сделать вот так, сказал Затворник и закрыл руками
глаза. И не подглядывать, иначе мы ни за что не ручаемся. И чтоб тихо.
Сперва все-таки поднялся гомон. Но он быстро стих все уселись на землю и
сделали так, как велел Затворник.
Ну что, сказал Шестипалый, давай прощаться с миром?
Давай, ответил Затворник, ты первый.
Шестипалый встал, оглянулся по сторонам, вздохнул и сел на место.
Все? спросил Затворник.
Шестипалый кивнул.
Теперь я, поднимаясь сказал Затворник, задрал голову и закричал изо всех
сил: Мир! Прощай!
всего просмотров: 56736
|