Середина декабря ознаменовалась яркой вспышкой на литературном небосклоне: на книжных прилавках появился новый роман Виктора Пелевина "SNUFF утопія", в котором буква «о» перечёркнута косой чертой (М., Эксмо, 2012).  Ожидался выход романа «Рутения», романа о России, и вдруг ... в свет выходит «понюшка» («snuff» пер. с англ. гл. – понюхать, сущ. – понюшка). Что же предлагает нам «понюхать» Виктор Пелевин? Вдохнуть наркотик? Или наоборот с ужасом оглянуться вокруг, задавшись вопросом, а это  не  реалии современной России, да и вообще мира?

            Действие романа перенесено в далёкое (хотелось бы надеяться) будущее, когда уже произошёл распад Америки и Китая, пала Сибирская республика, разваленная на несколько бантустанов[1], говорящих каждый на своём наречии, и происходит в стране урков Уркаинском Уркаганате или –  на церковно-английский манер – в стране «Orkland» со столицей Слава. Историю страны Грым  –  один из персонажей романа списывает  из бумажного издания «..."Свободной Энциклопедии", изданной при Просре Ликвиде». Ну, что касается «свободной» энциклопедии, то компьютеризованный читатель сразу же вспоминает о Википедии. А вот правитель страны, мимоходом названный В.Пелевиным Просром  Ликвидом (!!!), вызывает вполне определённые ассоциации у современного читателя, хотя историк, возможно, отметит небольшое расхождение (в пару лет) между выходом энциклопедии на русском языке и временем правления этого Просра Ликвида. Но ведь речь идёт о событиях, которые происходили 300- 500 лет назад. Простительно!                        Сама же история также метафорична. «В эпоху Древних Фильмов были две великие страны, Америка и Цхина, которые возвышались над мировым Хаосом и питали друг друга». Потом самым сильным стало наркогосударство Ацтлан – испаноязычный юг Америки и Мехицо  –  мрачная деспотия, «где правила жестокая и безнравственная элита. Такими же были Ямато, Бразил, Царство Шэнь, Сибирская Республика и Еврайх  – все те страны, которые подняли над своей поверхностью офшары^*[2])». Офшары, висящие над землёй, формально не подпадали под закон Хорхе Кровавого об обязательной уплате налогов под угрозой «ядерного холокостинга». Туда, – утверждала энциклопедия, – «переместилась киноиндустрия, наука и финансы  – сбылась наконец давняя мечта банкиров всей Земли об офшорном эмиссионном банке^*)».  По офшарам даже во время великой – на  уничтожение  –  войны между государствами ядерные удары не наносились: они были объявлены «зоной мира». Да и революционно настроенные массы не могли туда проникнуть, с лозунгами и флагами различных цветов. Это не Болотная площадь. Офшары охраняются невидимыми камерами с пилотами, которые вооружены не только кинокамерами для съёмки новостей, но и пушками. Наблюдение идёт постоянно.

К моменту, в который развертывается действие романа, остался последний, самый крупный офшар Бизантиум  (Биг Биз) с населением около тридцати миллионов человек, с «либеративной демократурой» в качестве политического режима и двухпартийной ритуальной системой. Презиратор^*) государства  (президент или существительное от глагола презирать?) избирается сроком на шесть лет из Рыжих или Белых.

            Бизантиум: биз –сокращённое от бизнеса, а антиум, точнее Антиум, греческий город, основанный сыном Одиссея и Кирки, приют этрусских пиратов. Метафора весьма наглядна: большой пиратский бизнес (бандитов в Древней Греции, похоже, не было). Биг Биз навечно на приколе у оркской столицы: ни улететь от неё, ни подняться выше он не может. В Бизантиуме живут люди, внизу  – урки (орки).

            А в экономике орков стратегия «заключается в том, чтобы догнать и перегнать Биг Биз по главным фондовым индексам».  Комментарии, полагаю, излишни.                                           Пелевин знакомит читателя с экономической теорией Хазма о том, что общество живет уже несколько веков в «Эре Насыщения – когда практически не меняются технологии и языки, человеческие и машинные. Ибо исчерпан экономический и культурный смысл прогресса». Экономист считает бессмысленным соревнование Уркаины с Бизантиумом, поскольку «офшар и нижние территории являются одной культурно – экономической системой», а  «... истиной столицей Уркаины является Лондон (сектор Биг Биза, где издавна приобретают летаемость богатейшие оркские вертухаи».Думаю, что имена «оркских вертухаев» современному читателю называть не надо – они на слуху.

            А вот относительно исчерпанности технологий... Да, один из героев романа – дядя Жлыг ностальгически вспоминает о том времени, когда орки изготавливали даже микрочипы, электронику высокого класса, а вот сейчас в Оркланде: «...инженер  – это низшая раса. А герой нашего времени – это вертухай с хатой в Лондоне или на худой конец какой-нибудь филологический говнометарий, которого в университете семь лет учили фигурно сосать у кагана. (...) Какой микрочип можно сделать в каганате под шансон? Тут можно качественно производить только один продукт – воцерквлённых говнометариев. (Да уж, что есть, то есть! Не поэтому ли у Роскосмоса падает уже пятый спутник подряд! – Т.Л.) Ещё можно трупным газом торговать. Или распилить трубу и продать за Великую стену». Легендарная труба! Еще при первых Просрах по сохранившейся оркской легенде некий рыжий вертухай, которого поставили на газ, распилил все трубопроводы, продал весь металлолом, улетел в Лондон, и «пустил себе на бонус. За прибыль по итогам года». Вот и приходится оркам продавать газ только в баллонах. После таких речей в государстве, где над каждым домом висят невидимые камеры слежения, инженера дядю Жлыга арестовывают.

            Очередное пророчество Виктора Пелевина сбывается? Похоже, да. Вот уже Андрей Илларионов (бывший советник В.Путина) предупреждает, что «...власть готовится к реваншу. Власть серьезно готовится к осуществлению крутого виража, когда от так называемой в кавычках либерализации и демократизации, она развернется в совершенно другом направлении. Это произойдет очень скоро» (news.rambler.ru›12269570/). Но вернёмся к роману.                                                                                                                        В презиратора в верхней зоне, – утверждает оператор и боевой лётчик корпорации СINEWS INC Демьян-Ландульф Дамилола Карпов, снимающей новости и снафы, – «не плюёт только ленивый». Реальная власть в офшарах принадлежит Резерву Маниту, весьма серьёзным ребятам, которые ввели специальный закон о «высказываниях, сеющих ненависть» под который  попадает любое упоминание этой организации. (Уж не заимствовали ли они его из печально знаменитой статьи 282  УК постперестроечной России? Или сами додумались? – Т.Л.). Урки (орки) Оркландии впитывают культуру офшаров, во всём ориентируясь на жителей верхней зоны: «Для них это способ выразить протест против авторитарной деспотии и подчеркнуть свой цивилизационный выбор». Когда с точки зрения «серьёзных ребят» протест перхлёстывает через край, по времени примерно один раз в году (оно трогательно совпадает со временем съёмки очередного снафа на религиозный целлулоид), операторы начинают бомбить того, кто нужен им для съёмок. Дамилола не осуждает эту практику: «Наши информационные каналы не врут. Орками действительно правит редкая сволочь, которая заслуживает бомбёжки в любой момент, и если их режим не является злом в чистом виде, то исключительно по той причине, что сильно разбавлен дегенеративным маразмом.

            Суди нас или нет  – но мы, к сожалению, то лучшее, что есть в этом мире. И так считаем не только мы, но и сами орки».                                                                                                         Действительно орки так считают, мечтая выбраться из Оркландии с её грязью и обширным болотом  – Болотом  Памяти, превращённом в кладбище, в офшар  Биг Биз, царство полной автоматики, красоты, чистоты, – прямо-таки неземной рай. Там есть район Лондон, куда стремятся уехать разбогатевшие  оркские вертухаи – глобальные урки; они собираются в безумно дорогом и пошлом оркском  ресторане “VERTU HIGH”(в пер. с англ.vertu – художественный вкус, high – высокий), поражающем смесью безвкусицы и помпезности. Пелевин не удерживается от саркастической усмешки: «Первую половину жизни глобальные урки борются друг с другом за право уехать  из Уркаины в Лондон, а вторую половину сидят в Лондоне и смотрят телевидение Уркаины». Ностальгия! В Биг Бизе такое телевидение не показывают.

            А что касается орков, для большинства которых верхняя зона – недостижимый рай, то они стремятся реализовать эту мечту. Юная Хлоя, ставшая вместе с Грымом по воле судеб, вернее оператора Дамилолы, причиной очередной войны, прорывается в мир офшара. Но какой ценой? Сначала ей приходится стать наложницей коллеги Дамилолы по развязыванию  войн, обозревателя-наводчика, ударного дискурсмонгера первой статьи, наркомана и философа Бернара-Анри МонтеньМонтескье с его несколько нестандартным (для современного читателя) хобби – создать музей из скальпов своих юных оркских наложниц в собственном доме, которых он предварительно «удочерял». Затем она становится убийцей, правда, предпочитая эту участь почётному месту в музее дискурсмонгера. Третьей ступенькой на пути в райские кущи для Хлои стала Алёна-Либертина Тхедолбриджит Бардо, курировавшая новостную авиацию СINEWS INC от самого Дома Маниту, «который по закону не подконтролен никому, кроме истины», старая ведьма с лесбийскими пристрастиями. Но цель, как известно, оправдывает средства: квартиру убитого философа в офшаре занимают Хлоя с Грымом. Полная автоматизация, стерильная чистота, мир кнопок вызова, жилище (после оркских домишек) волшебника или бога: два этажа с собственным садиком внизу. Впрочем, садик вызвал сомнения у Грыма: потыкав землю сухой веткой, он понял: «оно ненастоящее». Эрзац, однако,  отнюдь не разочаровал Хлою: « Я буду думать "вот мой садик. (...) От настоящего я ещё в детстве устала"». Весь мир офшара оказался искусно разработанным миром эрзаца,  продаваемым сомелье (сомелье у Пелевина это не официант винной продукции, а  менеджер экстра-класса, консультант по продаже любых товаров от недвижимости в офшаре до резиновых женщин).    

            Искусственный мир офшара  – это царство Маниту. Пришла пора рассказать и об этом всемогущем   триедином божестве, который олицетворяет  духа “Manitou”, “monitor”-  то есть «осенённый Маниту» и “money” – деньги на церковно-английском языке: «...всё есть Маниту  – и Бог, и кесарь, и   то, что принадлежит им или вам. А раз Маниту во всём, то пусть три самых важных вещи носят его имя. Земной образ Великого Духа, панель личной информации и универсальная мера ценности». И снова звучит пелевинский сарказм: «Священники говорят, одно из доказателств бытия Маниту в том, что эти слова сами сложились в языке похожими друг на друга...».                                                  Следует, конечно, отметить что в этом царстве Маниту канули в Лету (или в Болото Памяти?) традиционные для религий понятия о нравственности. Всё заменила политкорректность и толерантность: «Мы каждый раз лицом к лицу сталкиваемся  с бесконечным лицемерием, пропитавшим нашу мораль. Лицемерием объёмным, выпуклым и цветным». Впрочем, только ли Биг Биз пропитало лицемерие? Достаточно оглянуться вокруг.

            Маниту во всём обличье присутствует и в снафах ( сокращение S.N.U.F.F. расшифровывается как Special Newsreel/ Universa Feature Film), где «всегда половина про войну, а половина про любовь (...) ...такова любовь Маниту и его ярость». Именно Маниту подарил людям два магических искусства – «кино» и «новости», а «зрение и слух, действуя вместе, способны  замещать реальность». Если говорить грубо и упрощённо, – эту мысль Пелевин вкладывает в уста дикурсмонгера Бернара-Анри, – «новости показывают то, что есть на самом деле. Кино показывает то, чего на самом деле нет. Вместе они много раз приводили к войнам». Вот и в романе прошла уже двести двадцать первая война.

            Роман "SNUFF утопія", как всегда у Пелевина, афористичен, философичен, метафоричен  – автор не пропускает практически ни одного события в политической или культурной  жизни РФ, отражая его в том или ином виде в романе  – остро социален: чего стоит, например, новый остроумный термин, для характеристики режима, который может рождать только «воцерквлённых говнометариев»?! Острой сатирой на современную действительность является толерантность в Биг Бизе к ориентации сексуальных меньшинств. Роман в стиле мемуара о жизни Оркланда написан пупарасом Дамилолой Карповым (от древнелатинского poupa - кукла). Пупарасы веками боролись за свои права за политкорректный термин gloomy-gay. Резиновая кукла в офшарах называется сура. Поэтическое слово, которое должно бы означать песню, молитву или какую-нибудь птицу райской расцветки, является всего лишь сокращением от английского «surrogate wife» – суррогатная женщина. (Не путать с сурой из Корана! – Т.Л.) И Пелевин пишет очередную версию Пигмалиона –  Пигмалион «толерантного» ХХI века, –  о любви человека к суре измене и мести. Но лирика в творчестве Пелевина вообще, и в этом романе в частности, столь большая тема, что она заслуживает отдельного рассмотрения.

            А пока вернёмся к роману, рассматривая его  с точки зрения, утопия ли это? Нет, это не  «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, в котором главенствует идея равенства, возведённая в абсолют, город, все жители которого должны заниматься и военным делом, и сельским хозяйством, все должны работать, но строго ограниченное время. Это и не «Утопия» Томаса Мора, в которой отменена частная собственность и эксплуатация, но обязателен труд, хотя и ручной, но необременительный. Это даже не «Скотный двор» Дж. Оруэлла, в котором все животные равны, а двуногие являются их врагами. Это и не «1984» Оруэлла – там Океания победила Евразию. А у Пелевина уже нет ни Океании, ни Евразии, а только одна страна Оркланд, связанная с последним офшаром. В стране нет национальностей, а только идентификационные номера ( аналог российских ИНН, надо полагать). Единственное, что объединяет офшар с орками – это язык, да и то, созданный сомелье для орков на основе украинского языка с идишизмами. Где же утопия? Не только нет социального равенства, нет даже намёка на него, и не может быть. Культ неравенства в  период Эры Насыщения и постоянные войны, чтобы сохранить это неравенство. Какая же это утопия? Это реалии жизни России и мира в целом в ХХI веке.

И в заключение пару слов об оформлении книги, идея обложки которой принадлежит Виктору Пелевину. С черноволосой пупой с зеленой кровью всё ясно. А вот что это за два  зубастых хищника  (по форме напоминающих толи куриные окорочка, то ли ножки Буша), охотящихся за рубиновыми пятиконечными (уж не кремлёвскими ли? – Т.Л.) звёздами? Во избежание вызова в Резерв Маниту, пожалуй, лучше не строить гипотезы.