В новом романе «Тайные виды на гору Фудзи»
(«Эксмо», М.
2018) В. Пелевин, как всегда, ироничен и, как всегда, связывает международную
политику с сексуальными проблемами: «Люди получают радость уже не от “удовлетворения
потребностей”, как наивно верили советские теоретики, а от приближения своего образа к закачанному
в него шаблону» (с. 193).
В. Пелевин прекрасно понимает,
что современная – отчасти западная,
отчасти российская – нынешняя культура строится на понятии шаблона, аналогично
творчеству голливудских режиссёров.
Основные герои Пелевина
– три российских олигарха разной
значимости по спискам ФОРБС – сначала
хотят обрести внутреннюю самостоятельность, опираясь на методологию буддизма. И
вдруг после того, как они достигли некой буддийской святости, им стало
казаться, особенно еврею Юрию Соломоновичу, что святость им, в общем-то, и
не нужна. Наоборот их таинственный путь к буддизму и к высшему просветлению
ведёт их к отлучению от мирских благ, а особенно от солидных вкладов в
международных банках, что для них, а особенно Юрия Соломоновича почти равно
трагедии всей жизни.
Вот что интересного пишет автор по еврейскому
вопросу: «Старушка-лекторша, перешедшая с истории КПСС на культуроведение, уже
объясняла культурную ситуацию в США:
– Вы должны понимать,
друзья мои, что в современной Америке всем завидуют неоконы, то есть бывшие
троцкисты. Всё, что говорил и думал Лейба Бронштейн
для них как евангелие, и они неукоснительно воплощают это в жизнь. (…) Нынешние неоконы по-русски не говорят и Троцкого
изучают в переводе. Им,
видимо, неправильно перевели, и они
решили, что “ распустить” (Троцкий предлагал распустить армию – Г.М.) означает “растлить”.
Отсюда и мужеложество, постепенно внедряемое
в войсках» (с. 47).
Значительная часть
романа посвящена внутреннему перерождению его основных трёх героев в сторону
буддизма, но потом, когда им это не понравилось, их возвращению в обычную жизнь.
Пелевин, как всегда, иронизирует:
«– Сейчас многие
богатые люди ищут духовных постижений, тренд такой. Но вряд ли кто-нибудь
что-то такое реальное найдёт без эмо-пантографа. Шанс
только у вас.
– А кто ещё ищет-то? –
спросил я.
– Да вон хотя бы Герман
Греф. Выписал себе индийского гуру на собрание менеджеров. Не слышали?
– Нет, – сказал я, – не
слышал» ( с.
114).
И мы тоже не слышали. Но то, что в правящих
кругах муссируются понятия о тонких вещах, сомнений не вызывает, так что читатель
может делать любые выводы.
«– Что
с нами вообще произошло за последний век в культурном плане? – вопросил Юра
(Один из персонажей романа – Г.М.). –
Революция, Гагарин? Да нет. С ломаного французского
перешли на ломаный английский. Потому что русская культура свои жизненные соки
и смыслы не из себя производит, как Китай, Америка или Япония, а из других
культур подсасывает. Вот как гриб на дереве. И за одобрением тоже за бугор
бегает, как в Орду за ярлыком» (с. 326).
Ему как бы отвечает
второй олигарх: Юра, « скажи вот честно,
ты им что, команду такую даёшь по еврейской линии?
– Да ты одурел что ли,
Ринат! – заорал в ответ Юра. – Я им по еврейской линии только одну команду даю
– чтобы они на операционную прибыль выходили» (с. 327).
Читатель
может задуматься над вопросом, кто такие
«мы» и «они», хотя мне кажется, что ответ ясен: мы – это внутренние олигархи, а
так называемые « они» это работники международных корпораций.
Я уже отметил, что прирождённый философ-
буддист В. Пелевин в этой книге подсмеивается над своими прежними воззрениями.
Один из его персонажей – Ринат после возвращения из ниббаны,
возвратившийся к нормальной жизни олигарха, выступает с неожиданным заявлением: «Хочется гадов забомбить спецторпедой, устроить им радиоактивное цунами. Нью-Йорк,
Сан-Франциско, Лондон… Это для начала.
Он захохотал и
подпрыгнул на месте, словно спортсмен, только что взявший олимпийский рекорд»
(с. 349).
Однако это
заявление мне представляется не неожиданным, а скорее déjà vu: в далёкие 1960-е годы
академик А.Д. Сахаров предлагал разместить у Атлантического побережья США
ядерное оружие, при необходимости взорвать его, чтобы образовавшееся цунами
затопило США.
Роман Пелевина – это
тема для больших внутренних размышлений, относящихся не только к читателю, но и
к обществ у. Суть вопроса в том,
что писатель как бы ведёт диалог с читателем и самим собой, указывая на существующие
слабости в социально-политической структуре нашей страны. Очень характерна и
наводит на глубокие размышления такая вот его мысль:
«Публичные дебаты,
таким образом, лишаются всякого смысла. В них больше нет элементов собственно “дебатов”,
то есть выяснения истины – они
становятся просто способом предложить себя информационному рынку. (…) И как же
одиноко среди этих умных, тонких, красиво говорящих, безукоризненно одетых
продавцов души!» (с. 378-379).
Кому одиноко? К
сожалению, всем нам.
***
Вторая половина романа
посвящена женскому вопросу. Как всегда, В. Пелевин иронизирует над всеми так называемыми «процессами» в феминистической литературе. Я думаю, станет
афоризмом его высказывание:
«Когда играешь в
футбол, забываешь, что в мяче пустота» (с. 313). Особенно нам кажется
актуальным это замечание в связи с недавним инцидентом футболистов Мамонова и
Кокорина. Известная мажорка Багдасарян тоже похожа на
футбольный мяч.
Особый вопрос связан
с внутренним преображением русской девушки Тани, попадающей под влияние
тёмных феминистических сект, где ей внушают, что современная женщина похожа на
ящерицу. Их покровительницей будто бы является некая прото-ящерица
Святейшая Игуана. Современной женщине внедряются в сознание
«такие культурные жетоны, как “ненависть ко злу”, “благородное негодование”, “сострадание к жертвам”, “поддержка
меньшинств”, “борьба за женское равноправие” и так далее. Духовная культура
надзорного капитализма точно также основана на имитации добра, как
порнография основана на имитации
оргазма.
Но сегодня недостаточно
колебаться вместе с линией партии – надо бежать на полкорпуса впереди. Лицемерие
должно быть не пассивным, а активным и высокоинициативным»
( с. 377- 378).
О дальнейших перипетиях
героев этого романа читатель узнает сам, когда
его прочитает. Я же хотел только подчеркнуть социальную и даже отчасти
политическую мысль автора, как она мне представляется.
Санкт-Петербург
