Б.Войцеховский
Интервью Комсомольской правде
Интервью с писателем, опубликованное в «Комсомолке» 26 августа 1999 года.
© 1999, Б.Войцеховский [КП от 25.08.1999, С.12-13]
Виктор Пелевин: Ельцин тасует правителей по моему сценарию!
«Комсомолка» стала единственной газетой, которой дал интервью самый
популярный из современных российских писателей.
Часто бывает — проезжаешь в белом «Мерседесе» мимо автобусной остановки, видишь людей… И на секунду веришь, что этот
украденный у неведомого бюргера аппарат, ещё не до конца растаможенный в братской Белоруссии, но уже подозрительно
стучащий мотором с перебитыми номерами, и правда, трофей, свидетельствующий о полной и окончательной победе над жизнью.
И волна горячей дрожи проходит по телу; гордо отворачиваешь лицо от стоящих на остановке и решаешь в своём сердце, что
не зря прошёл через известно что и жизнь удалась.
В.Пелевин «Поколение П»
У Пелевина жизнь точно удалась. По крайней мере, ни один из ныне творящих
писателей не может похвастаться такой популярностью. И таким количеством
слухов вокруг своего имени. Немудрено: на светских мероприятиях Виктор
Олегович не появляется, фотографировать себя не разрешает, к телефону не
подходит, интервью практически не даёт.
На днях вернулся из Тибета, где встречался с ламой. На этой неделе уехал в
Канн. По словам людей, знающих писателя, в России он проводит дай Бог месяца
два-три в год. Что же касается белого «Мерседеса» и прочих обязательных нынче
атрибутов славы, то…
ВП: — Славу я не люблю, причём не вру, когда это говорю. Она мешает жить,
уничтожает то, что называется словом privacy. Чтобы позволить себе
быть известным, надо быть богатым, а я про себя не могу этого
сказать. Деньги я не то чтобы люблю — я скорее не люблю сидеть без
них. А женщины не лошади, чтобы любить или не любить их как класс
или биологический вид. Любишь, как правило, какую-нибудь одну. Что
касается дорогих автомобилей, то к ним я равнодушен абсолютно.
— А вот реальная ситуация: мой брат пришёл в институт в майке с портретом
Че Гевары. «О, да у тебя на футболке Пелевин!» заявили ему видевшие
обложку «Поколения П» сокурсники. Такая слава вам по душе?
— Меня это несколько пугает. Насколько я себе представляю, Че Гевара
что-то вроде Шамиля Басаева, различается только идеология, которая их
вдохновила. Я человек абсолютно мирный, и романтик с автоматом — не
самый симпатичный мне символ. Мне могут нравиться романтические
порывы, но когда их реализацией становится стрельба по людям, это не
вызывает ничего, кроме тоски и ужаса.
Другое дело, что даже Че Гевара и символизируемый им бунт стали со
временем коммерческим клише — как-то на рейсе британских авиалиний я
видел в каталоге Duty Free швейцарские часы «Swatch» с портретом Че
Гевары.
Мир делает деньги на прямом бунте против себя. Мне кажется, что
если бы Че Геваре показали эти часы пред его последней экспедицией в
Боливию, он махнул бы на всё рукой и стал бы разводить тюльпаны.
— Почему же тогда Че украшает обложки вашего трехтомника?
— На трёхтомнике не портрет Че Гевары. Это просто коллаж, набор клише,
которые собираются в случайную комбинацию.
Мы живём во время, когда «имиджи», отражения окончательно
отрываются от оригиналов и живут самостоятельной жизнью. И каждый из
них приобретает определённую суггестивно-коммерческую ценность, не
соответствуя абсолютно ничему в реальности. То есть субстанцией такого
символа является ничто, пустота. Точно так же на обложке книги мог
быть Солженицын на пашне, Ельцин на танке или Джон Кеннеди-младший в
кабине самолёта.
Из подобных калейдоскопических конструкций и строится картина мира
современного человека. Кто-то сказал: когда Бог придумал радугу,
дьявол придумал калейдоскоп.
Оральный, анальный и вытесняющий вау-импульсы
— В какой степени правдив слух, что большинство персонажей «Поколения» реальны?
— Можно сказать, что за книгой стоят наблюдения за людьми,
работающими в рекламе и вокруг, но прямых прототипов у героев нет.
«Generation П» — не только о рекламщиках, но и об их жертвах.
Например, оральный, анальный и вытесняющий вау-импульсы, описанные в
книге, каждый человек может без особого труда заметить в своём уме.
— Огромное место в вашем последнем романе занимает реклама продуктов. Если через год
они исчезнут с рынка, будет ли понятна ваша книга?
— Если с нашего рынка исчезнут продукты, упомянутые в книге, это,
скорее всего, будет означать исчезновение самого рынка. Книга имеет
дело со своего рода «базовым лексиконом» современного потребителя.
Скажем, кока-кола — не столько софт-дринк, сколько символ. Когда в
Америке несколько лет назад попытались заменить коку-колу на новый
напиток «Coke», который был испытан многочисленными экспертами и
фокус-группами и, по всеобщему мнению, был вкуснее оригинала, это
чуть не стало катастрофой — производители не учли эмоциональной связи
потребителя с продуктом. Задача рекламы — сформировать такую связь.
Поэтому мне кажется, что книга будет понятна до тех пор, пока
существует реклама (и политика).
В конце концов «Generation П» — это производственный роман.
Только, в отличие от классических производственных романов, рассказывающих
о цементе-шпалах-космических станциях, темой этой книги является производство
той грохочущей и пёстрой пустоты, в которой проходит наша жизнь.
Солидный Господь для солидных господ
— Есть ли будущее у рекламы? Можно ли считать её направлением искусства?
— Скорее вопрос стоит так — есть ли будущее у других направлений
искусства?
Если вы смотрите, скажем, какую-нибудь психологическую мелодраму, в
которой Дастин Хоффман в момент, предшествующий катарсису, берёт со
стола чашку с эмблемой «Мальборо» и делает большой глоток, можно не
сомневаться, что появление этой чашки оплачено. Я допускаю, что скоро
рекламу будут размещать в романах, если герои будут пить шампанское
определённого сорта, то на это буду существовать расценки.
Из книги Поколение "П":
«Плакат (сюжет клипа): длинный белый лимузин на фоне храма
Христа Спасителя. Его задняя дверца открыта, и из неё бьёт
свет. Из света высовывается сандалия, почти касающаяся
асфальта, и рука, лежащая на ручке двери. Лика мы не видим.
Только свет, машина, рука и нога. Слоган:»
Христос спаситель.
Солидный господь для солидных господ!
— Известный рекламщик Юрий Грымов сказал «КП»: «Реклама — линза, сквозь
которую стереотипы и условности человеческого потребления становятся
чудовищнее, чем на самом деле. Литература Пелевина — это реклама
литературы…» Согласны?
— Что тут скажешь. Слова Грымова — это реклама литературы Пелевина. Спасибо.
«Да не думаю я об этом Букере!»
— Быть интересным для потомков входит в ващу задачу?
— Когда пишешь книги, ставишь совсем другие задачи. Про потомков я
точно не думаю. Мне кажется, что любой писатель, который держит в
голове какие-то мысли о потомках в то время, когда он пишет, рискует
оказаться малоинтересным даже современникам.
— Всё-таки интересно, в чём, на ваш взгляд, секрет вашей нынешней суперпопулярности?
— Не знаю точно. Рискну предположить — секрет в том, что я пишу занимательные книги.
— Литературные критики с этим, кажется, не всегда согласны. Всенародно любимый «Чапаев и пустота» так и не получил Букеровскую премию.
— Я не стал бы видеть в этом заговор — роман «Чапаев и пустота» мог просто не понравиться судьям. Это нормально. С «Generation П»
получилось вообще смешно — один критик написал, что я специально дал главному негодяю книги фамилию будущего председателя Букеровского
жюри с целью шантажа. Просто какая-то патология.
Да не думаю я об этом Букере, честное слово! Я и книгу-то дописал на пол года раньше, чем состав жюри стал известен.
«Всё-таки я злоупотребляю алкоголем»
— О вас ходит множество слухов. Сами о себе запустить какую-нибудь «утку» вы не пробовали? Ну, например, о близких отношениях с Аллой
Пугачёвой.
— Меня вообще тяготит внимание к моей персоне. Книги — другое дело,
мне очень приятно, что их читают, но это не значит, что я получаю
удовольствие, например, от идиотских звонков. Никаких слухов о себе
мне пускать не хочется. Хватит тех, о которых я читал и слышал.
— А насколько правдив слух о том, что некоторые книги писались под воздействием наркотиков?
— Это полная чушь. Я не принимаю наркотиков. Кроме того, под
их воздействием невозможно написать ничего связного. Если же
говорить о моих действительных недостатках, то я, к сожалению,
иногда злоупотребляю алкоголем.
— Откуда же такое хорошее знание предмета? Практически в каждой вашей книге то кто-то опиум употребляет, то эфедрин. А то и сушёные мухоморы ест.
— Мой опыт в этой области весьма ограничен — скажем, я ни разу в
жизни не кололся. И потом одно дело — знать, как действуют наркотики,
и другое дело — пользоваться ими. Среди моих знакомых несколько
человек пострадали от наркомании, и я хорошо знаком с их историями.
Наркомания отвратительна, особенно тяжёлые наркотики. В этом смысле
«Generation П» кажется мне весьма полезной книгой. Вряд ли она
вызовет желание испытать то, что происходит с главным героем.
— Поэт Евгений Евтушенко, будучи в нашей редакции, признался, как поразил его телефонный разговор с вами: «Пелевин угадал всё — где я сижу,
чем занимаюсь, о чём думаю и даже что собираюсь делать в ближайшее время…» Откройте секрет такого все знания?
— Как поёт группа «Наутилус Помпилиус», «никакого секрета тут нет».
— Между прочим, как вы относитесь к нашим нынешним политикам и ко всей этой чехарде с постоянными сменами премьеров?
— Писатель должен писать хорошие книги, остальное — дело вкуса. Мне, например, политика малоинтересна. А о том, что творится с
правительством, подробно написано во второй части «Generation П». Кстати, даже поражает, насколько всё совпадает с текстом — такое
ощущение, что его используют как сценарий.
В газете помещены также два приложения, которые помещены ниже:
Личное дело
Пелевин Виктор Олегович родился в Москве в 1962 году.
Окончил Московский энергетический институт (МЭИ) по специальности
электромеханик и Литературный институт. Служил в Военно-Воздушных силах.
Первая публикация — сказка «Колдун Игнат и люди», напечатанная в журнале
«Химия и жизнь» в 1989 году.
В 1993 году получил малую Букеровскую премию за сборник рассказов «Синий
фонарь».
В 1997 году роман «Чапаев и пустота» вошёл в шестёрку претендентов на
Букеровскую премию, которую, правда, так и не получил.
Четыре наиболее известные книги Пелевина:
Четыре наиболее известных слуха о Пелевине:
- Пелевин — наркоман и торговец наркотиками.
- Пелевин — куратор коммерческих палаток в районе Северное Чертаново.
- Пелевин — профессиональный дизенсектор.
- Пелевина вообще нет. Под этой фамилией трудятся несколько человек (другой вариант: Пелевин — женщина).
Мнение по поводу
Писатель Егор Радов, автор романов «Змеесос» и «Не вынимая изо рта»:
— К Пелевину отношусь плохо. Во-первых, он обошёл меня в плане конъюнктуры — видимо, он более моего одарён в вопросах самопробивания.
То, что нигде нет его интервью и фотографий, всего лишь часть имиджа, этакого подражания Кастанеде. Тоже мне Кастанеда!
А во-вторых, я не могу читать книги Пелевина, ибо люблю писателей, имеющих свой стиль.
Поэт Андрей Вознесенский:
— Пелевин — пелёнки компьютерного подсознания.
Таясь от публики, он играет тезис Ролана Барта, мол, писатель умер. На тусовке в «Вагриусе» у него была типична внешность призрака —
коренастый, коротко стриженный, в очках. Мне интересно, когда он пеленгует нашу ирреальность, но когда он популяризует новации поэзии —
скучно — это хохмы для украинских болельщиков: «вин Пеле!».
В отличие от коллег он минималист в ненормативной лексике, «Generation П» — здесь изящная игра такого же плана, как «Скорбец» Гребенщикова.
Желаю партии любителей П(елевина) стать круче, чем партия любителей П(ива).
|
